Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Война
Дисклеймер: в связи с тем, что на нашу редакцию не раз писали доносы в ЕС за публикации с оккупированных территорий или с комментариями российских военных, мы вновь напоминаем читателям: редакция не поддерживает вторжение России в Украину, в связи с чем и находится в вынужденном изгнании. Штатные журналисты редакции не посещают оккупированные территории. Тем не менее, мы считаем своей обязанностью сообщать о событиях и настроениях внутри России - в том числе, внутри российской армии, потому что мы должны рассказывать не только о погибших, но и о живых.
Редакция ПГ
После победы Дональда Трампа на президентских выборах в США политики разных стран заговорили о мирных переговорах между Россией и Украиной. Сам Трамп в ходе избирательной кампании заявлял, что сможет закончить войну за 24 часа.
После того как он победил, украинские, российские и европейские политики стали регулярно поднимать тему мирных переговоров между Москвой и Киевом. О том, что война кончится в 2025 году сказал премьер-министр Венгрии Виктор Орбан.
О 2025 году также говорила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. Она уточнила, что переговорный процесс обязательно начнется, но будет очень сложным. Правда, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков говорил, что Украина не демонстрирует открытости к мирному урегулированию конфликта.
В офисе президента Украины также говорили о неизбежности переговоров. Однако президенты страны Владимир Зеленский публично продолжает настаивать на приглашении страны в НАТО, что Москва считает неприемлемым.
В этой связи «Псковская губерния» пообщалась с военнослужащими-добровольцами российской армии из Пскова, Ненецкого автономного округа и Петербурга, которые рассказали, что будут делать, если война вдруг закончится.
Уже после разговора с российскими солдатами президент Трамп созвонился с Владимиром Путиным и Владимиром Зеленским. Они оба выразили готовность к мирным переговорам.
Солдат группировки «Днепр» (Херсонское и Запорожское направления) с позывным Ненец воюет последние полтора года без отпуска. Он приехал из Нарьян-Мара, но контракт подписывал в Петербурге. В окончание войны в 2025 году он верит с трудом, хотя говорит, что ждет от следующего сезона переломных событий.
- Я хочу сначала передохнуть. Двухдневные перерывы для поездки в соседнюю деревню в обрыгаловку, это, конечно, не то. Мы тут сидим безвылазно, вокруг е***ат (бомбят - ПГ), это давит п***ц. Честно говоря, жаловаться не хочу только потому, что живой. Многие в морге отдыхают. Я написал уже шесть рапортов на отпуск и от следующего года жду, чтобы десятый, пятнадцатый, п***й какой, одобрили. Мне не кажется, что о чем-то договорятся (воюющие стороны, прим), да и о чем. Хохлы хотят нашу землю обратно, но хрен им. А что мы можем им уступить – нихера, только обещать не убивать всех, - говорит он.
Для Ненца окончание войны не самая желанная перспектива, в том числе и потому, что он не знает, что после нее делать.
- Хер его знает (чем я буду заниматься, - ПГ). Сейчас у меня копятся деньги. Я почти не трачу, по 60 тысяч в месяц я отдаю матери, но она особо не нуждается, хорошая пенсия, плюс бабушка еще жива, а у нее пенсия еще больше - как у ветерана. Тысяч 150 я откладываю: зависит от того, что мне нужно, а остальное на быт – одежду какую-то прикупить. Какое-то время я проживу на отложенные, а потом - черт его знает. Может быть, я останусь в армии, - говорит Ненец.
До войны он работал по найму: два года в автомастерской менеджером, немного продавцом-консультантом, а на «СВО» пошел после полугода труда в пункте выдачи.
- У меня нет профессии, у меня нет планов. У меня вообще голова забита только тем, как я приду домой и посплю в мягкой постели, а потом хорошенько на***рюсь (напьюсь, - ПГ), - отмечает он.
На вопрос, что ему дала эта война, Ненец отвечает, что ничего плохого она ему лично не принесла.
- Пока что я жив и цел. Да, я устал, постоянный напряг и условия хреновые, но это война. Я на эти лишения шел, заранее зная, что будет. Не все идет так, как я себе представлял, но я не страдаю, когда нахожусь там. Становится постепенно сложнее. Я думаю, что в следующем году мы пойдем в наступление, вот там будет пиз***ез (мясорубка, - ПГ). Но честно говоря, заканчивать действительно пора, а заканчивать можно только победой, надо быть более дерзкими. Да, так опаснее, но лучше чем сидеть на жопе ровно и ждать, пока прилетит. Если все пройдет хорошо, Ненец будет жить, - считает Ненуц.
Военнослужащий с позывным Седой принимал участие в обеих чеченских кампаниях и почти два года трудился «инструктором» ЧВК «Вагнер». Сколько ему лет, сказать трудно: сам он отвечает, что «до увольнения далеко». На вид за 50. Судьба подарила ему шанс изменить жизнь – летом 2022 года он должен был стать вооруженным охранником в европейской частной компании по перевозке особо ценных грузов – охранять конвои, которые вывозят из «неспокойных мест» ценные ископаемые. В перспективе было получение бельгийского гражданства. Однако после 24 февраля, ему сообщили, что контракта ему не видать. Он подписал другой – с Минобороны РФ.
- Делать было нечего, я ж уже вещи практически паковал. Надо было съездить в Бельгию, контракт подписать, а тут вот - война. Мне позвонили и сказали, что с россиянами больше не работают, ну я их на*** послал. Потом подумал, что на контракте (с ВС РФ, - ПГ) деньги неплохие, и пошел. Воевать я умею, еще ни разу не погибал! Так что мне тут нормально, - пытается шутить Седой.
Однако цели «СВО» ему не очень ясны. В освобождение «Русского мира» он не верит.
Харьковская область, Украина. Фото: ПГ
- Никому мы тут на*** не нужны были. Но земля наша, так что будем стоять здесь (Седой находится в оккупированной части Херсонской области, - ПГ). Что касается населения, то конечно оно нам нелояльно.
О перспективах послевоенной жизни Седой рассуждает примитивно – он пригодится там, где нужно умение обращаться с оружием.
- На войну дохрена потратили, поэтому я думаю, что зарплаты в армии упадут, да нехрен в армии делать, если не воюешь. Я думаю, что все будет, как после Чечни: и рэкет будет, бандиты будут, банды будут, всё в России будет. От них надо будет защищаться, вот я и смогу предложить, что умею: нас ждет расцвет ЧОПов, туда и пойду. А то как-то резко выключиться и после войны просыпаться без ствола не получится, мне кажется, - размышляет он.
Молодой военный, 26 лет, житель Пскова Павел, позывной Глаз. Он признает, что пошел на войну, потому что инфантилен и не знает, что делать дальше. Сейчас он находится на территории самопровозглашенной «ЛНР».
- У нас в Пскове много военных, центр российского ВДВ. Я смотрел на всех мужиков в форме, с шевронами, да и как-то подумал: война кончится, они будут крутыми тут ходить, пальцы веером, а я лошара. Ну в итоге я решил, что тоже надо воевать, к тому же деньги хорошие. Единственное, тратить их тут некуда. Да я думаю, что дома тоже некуда. Вот они вроде лежат, их много, а тратить не хочется – меньше же станет. Вот мне перестанет приходить такая сумма (330 тыс. рублей в месяц, - прим), а как я жить буду, на что, - рассуждает молодой человек.
Он говорит, что ему страшно возвращаться, потому что он не видит перспектив в Пскове для себя, но и оставаться на войне ему уже не хочется.
- В какой-то момент, чисто эмоциональные какие-то всплески, я хочу, чтобы скорее все это кончилось, чтобы отдохнуть, поехать домой. Я даже представляю это засыпая, но потом, думая, а что дальше, мне становится тревожно как-то. А что делать, а куда устраиваться, а не уйду ли я в запой и все такое. Мы и тут-то забухиваем, а там вообще никакого контроля не будет. Я, кстати, вас предупреждаю, что закончится война, будут толпы бухих дебилов по улицам шататься и орать, что они воевали. Я очень не хочу стать одним из них, но хрен знает, получится ли себя контролировать, - переживает боец.
- Я говорил с одним гуманитарщиком, он мне рассказывал, что на гражданке боятся нашего возвращения. С одной стороны я понимаю, что здесь не сливки общества, но меня бояться не надо, а будут. Мы с пацанами обсуждали, что и как будет на гражданке, но много еще зависит от того как нас там встретят, - считает Глаз.
23-летний военнослужащий Каспий из Запорожской области полагает, что накопленные им деньги могут навредить ему.
- После того, как война закончится, я, честно говоря, не знаю, где заработать. Ехать на другую войну не хочется, а где еще столько заплатят человеку с навыками вождения БТРа? Пока есть зарплата, я спокоен, она капает и хорошо, но вот даже не знаю, что будет, когда она капать перестанет. Нам говорят в новостях, что участники СВО – новая элита, а когда мы вернемся, мы останемся элитой? Как о нас позаботятся? Детям в школах про всю эту х**ню я рассказывать не стану, им это нахрен, как и мне, не надо, - рассуждает он.
Более того, Каспий не хочет возвращаться в родной Петербург. По слухам, которые до него доходили, это город либералов.
- Что там происходит? Как я понимаю, там военных не уважают. Там все время «нет войне«, преступники мы якобы. А когда этих у**ков давить перестанут, чего и похлеще будет. Они же страну сдадут нахер. И мне как на это смотреть, что мне там делать? - думает военный.
В своей жизни на постоянной работе он никогда не был.
- Я типа чернорабочий. В «Пятерочке» на складе товар из фур выгружал, немного на вокзале подрабатывал, вагоны отцеплял-прицеплял, да и все в общем-то. Я понятия не имею, кем я вообще могу работать. В университете сидеть, да я не усижу, но и снова – на кого учиться. Короче пока тут все понятно, меня все устраивает, - завершает разговор Каспий.
Единственным, у кого есть четкий план по возвращении с войны, оказался боец с Запорожского направления с позывным Север. В Петербурге у 36-летнего мужчины осталась семья: два сына (одному из которых три, а второму шесть лет) и супруга. Север работал в Морском порту Санкт-Петербурга, ему обещали «застолбить» место. Где он будет работать, он знает, но как жить с семьей – нет.
Херсонская область, Украина. Фото: ПГ
- Сложный вопрос. Я думаю, как возвращаться, потому что младший сын меня практически не видел, а те моменты, что видел, явно не запомнил. Да и я сам его не узнаю. Жена у меня мастер-классы проводит, типа утренники для детсадовцев, ну и бывают у нее кулинарные мастер-классы. И вот она скинула мне видео, как мелкий что-то лепит на кухне, а я ей ответил, мол, молодцы ребята и спросил, с кем детей оставила – в саду или у матери. Ну я получил от нее голосовое: ты че, совсем, ты сына родного не узнал? Смешно с одной стороны, но я и правда не узнал. Родные для меня сейчас это видео и текст в телефоне, - говорит он.
Жена протестовала против ухода Севера на войну, но его туда тянуло - якобы Родину защищать. Сейчас жена готовится защищаться от мужа.
- Она там какие-то курсы проходит сейчас, психологи у нее - мол, учат как со мной жить потом. Я понимаю, что наверное, будут у меня какие-то заскоки по первому времени, но мне не кажется, что свихнулся. Я спрашивал, что она там изучает, вот например, оказывается, что ко мне нельзя со спины подходить, что ночью от меня надо телефоны прятать, чтобы не думал, что будят на задание и так далее. В общем, она мне ПТСР поставила, как я понимаю без моего участия. Я надеюсь, все же, что приеду – она посмотрит и успокоится, - рассказывает Север.
Психолог Галина Гусева отмечает, что почти каждый человек, который находился в зоне военных действий получает ПТСР.
- Убивать, видеть смерть рядом с собой, людям, жившим нормальной жизнью, с простыми радостями и понятным завтрашним днем более-менее, под мирным небом это - ад, для любого нормального человека, - отмечает она.
Часть людей обязательно захочет вернуться на войну.
- Каждый располагает своей индивидуальной нервной системой, позволяющей принимать различной тяжести потрясения или невозможностью принятия даже менее сложные испытания. Воины прошедшие участие в военных операций как правило, немногословны. могут быть проявления беспокойства. Известно, что сейчас в войсках на передовой присутствуют люди, например, получившие досрочное освобождения из мест лишения свободы. И тогда среди них будут те, кто захочет обменять тюрьму на военное участие. Есть люди, ушедшие на СВО по личным причинам: обеспечить семью квартирой, дать детям образование и т.д. Осознанные люди опирающиеся на ценности такие как защита Родины, будущее страны, конечно будут возвращаться (на войну, - прим), а те, кто не рассчитал своих возможностей, вернется домой, - говорит она.
При этом Галина Гусева говорит, что не все вернувшиеся представляют опасность для окружающих.
- Человек может быть опасен для других, может опасен для себя. Конечно, большой опыт полученный после вьетнамской войны, чеченской и других, свидетельствует о затяжном депрессивном состоянии вернувшихся в мирную жизнь людей. Им необходим процесс реабилитации и интеграции в мирную жизнь, - уверяет психолог.
Также эксперт дала несколько универсальных советов для близких военных. Как с ними себя вести, от чего оградить.
- Современные военные технологии таковы что что смерть, с которой встречаются люди на СВо это жуткая, дикая, невыносимая, чудовищная реальность с которой люди встречаются. Взрыв тел, мучительная смерть, потеря близких людей, с которым вчера делили и кров и пищу, лежали вместе в укрытии, выполняя задание, чувствовали тепло друг друга. И вдруг, на глазах, друг, напарник, приятель уходит и ничего нельзя сделать. Пережить такое жуткое испытание для человека, - напоминает Гусева.
.jpg)